О покорности казашек, феминизме и феодализме
Неравная заработная плата и сексуальные домогательства – вот главные проблемы, с которыми сталкиваются казахстанские женщины, пытаясь реализовать свое право на равноправие. Что с этим делать и есть ли шанс изменить отношение к дамам в обществе, обсуждали на прошлой неделе в «R-студии».
Гостями студии в этот раз были поэтА (именно так она хотела бы, чтобы ее называли, а не «поэтесса» — ред.) Мария Вильковиская и журналист Жанар Секербаева. Модератором в этот раз выступила журналист Жанна Байтелова. Гости рассказали о тех требованиях и пожеланиях женщин, которых принято у нас относить к феминисткам.
Со своей стороны хотели бы отметить, что некоторые их тезисы выглядят спорными, но в толерантном обществе вполне уместны и имеют полное право на жизнь, как, к примеру, идеи коммунизма или национализма, демократии или автократии. Ниже предлагаем читателям самые интересные моменты этой дискуссии.
Культура насилия и «сама дура виновата»
Несмотря на то, что ведущая программы начала эфир с вопроса заработной платы, которая, по данным главы феминистской лиги Казахстана Евгении Козыревой, составляет лишь 70% от зарплаты мужчин, гости студии считают не это главной проблемой. По мнению Марии Вильковской, самая часто встречающаяся дискриминация это сексуальные домогательства.
«Это не обязательно насилие, которое связано именно с изнасилованием. Это приставание на работе, какие-то замечания в транспорте, какие-то нелицеприятные вещи, с которыми женщина сталкивается каждый день», — рассказала Мария и привела пример: когда она работала в офисе, столкнулась с тем, что мужчины, заходя к ним, здоровались с другими мужчинами за руку, но не совершали этот же ритуал в отношении женщин. Женщины удостаивались кивка или вообще игнорировались.
Мария решила исправить ситуацию: «Я в какой-то момент встала и сказала речь: почему вы меня не замечаете, или здоровайтесь со мной за руку или здоровайтесь со всеми просто. И как-то быстро ситуация изменилась».
«Мне кажется, что есть еще такая проблема, что женщины не только не замечают этой дискриминации, но даже если и замечают, они ее замалчивают», — обратила она внимание зрителей.
Что касается сексуальных домогательств, то Феминистская лига Казахстана в прошлом году при разработке Уголовного кодекса предлагала сделать за это уголовную ответственность. Гость студии Жанар Секербаева считает, что это правильно: нужно на законодательном уровне решать проблему.
Но при этом она считает, что нужно менять культуру: «Внедрять в культуру уважение к женщине, внедрять уважение к разности, к инаковости, чего, к сожалению, в нашем обществе не видно. Мы все будто бы разделены на два фронта, есть мужчины, есть женщины. Если что-то возникает в этом гендерном пространстве еще, третье, четвертое, пятое, это вызывает такое гендерное беспокойство. И люди здесь часто говорят на языке ненависти, нетерпения, и это все очень симптоматично. Я понимаю, что мы все — представители посттравматического общества и нам очень трудно принять что-то новое, но не ненавидеть, не терпеть, не осуждать. Я думаю, это совершенно не те шаги, которые нужно себе позволять».
В качестве примера она привела аргументацию, которую часто используют в обсуждениях случаев изнасилования: «Часто в комментарии к этим новостям, которые делают мужчины, они осуждают жертву. То есть женщина сама виновата уже своим появлением где-либо, неважно, будет ли это Таиланд, Индия, будет ли это Казахстан или Швейцария. Женщина виновата всегда сама».
Жанар считает, что важным фактором в таком отношении к женщине остается религия, поэтому женщина «должна гулять в сопровождении некоего мужчины» — супруга, брата, какого-то родственник, может быть, знакомого. «Такое ощущение, что женщина в нашем обществе это некая сирота, за которой нужно присматривать. И если нет этого абстрактного «папы», мы подвергаемся обструкции, насилию», — заметила Жанар.
Мария, продолжая тему сексуальных домогательств, считает, что в нашем обществе, объявление о том, что ты замужем, есть некая гарантия от домогательств: «Мужчина всегда признает только волю другого мужчины. Если я сама по себе говорю нет, то это не принимается, но если я говорю, что у меня есть муж, то все, в основном вопрос снимается. Уже этот один пример говорит о том, как это все работает, как это все устроено. Эта система мужской иерархии настолько незыблемая, настолько такая вот как она есть, что с ней сложно бороться».
Беда в том, что женщины тоже выросли в этой культуре, которую можно назвать «рейп калчер» — культура насилия.
«Если начинаешь задумываться, то замечаешь это буквально во всем. То есть «сама дура виновата» — это уже такой хештег, который стал общим местом. Сейчас как раз российские феминистки очень много поднимают эти вопросы, насколько в той ситуации насилия, которая возникает, кто виноват. Единственный правильный ответ — виноват насильник. И по общемировой статистике 98% сексуального насилия совершают именно мужчины», — поделилась Мария информацией.
Когда «феминизм» слово ругательное
Что касается феминистского движения в Казахстане, то оно существует исключительно на неформальном уровне. Как отметила Жанар, у нас нет государственных организаций этого толка, и если что-то делается, то отдельными личностями на добровольной основе.
«Активистки собираются вместе, читают лекции, проводят что-то в виде живой библиотеки. Это известный формат, когда человек приходит, рассказывает свою историю, его слушает аудитория», — расказала Жанар. Это, по ее словам, очень важно, так как дает осмысление в историческом контексте, что есть феминизм.
Продолжая тему «феминистического активизма», Мария высказала крамольную мысль, что ей «кажется, он возможен при другой какой-то государственной системе».
Жанар отчасти это подтвердила, еще раз заметив, что все феминистские организации у нас негосударственные, поэтому говорить о наличии крупного движения в этом направлении или о людях, которые не боятся быть медийными персонами, быть видимыми, сейчас говорить не приходится. По ее мнению, отчасти это связано с тем, что любая активность у нас рассматривается как некая политическая угроза, и все пресекается на корню.
Кроме того, феминистское движение часто воспринимается как движение мужененавистниц либо неудовлетворенных женщин, которые соревнуются с мужчинами. Мария считает это свидетельством патриархальности общества, где женщина рассматривается как нечто отличное от мужчин. «Эти стереотипы во многом идут от незнания. Большинство людей, которые ругают феминизм, не имеют о нем никакого представления», — объяснила Мария.
По ее словам, современный феминизм это разноплановое движение с разными течениями. «Феминизм это множество, это и есть прообраз демократии, в котором слышны любые голоса, — заметила она. — У феминизма нет какой-то там матери основательницы, какого-то там патриарха, иерарха или женщины, которой все поклоняются и говорят: вот эта наша икона. Этим и интересен феминизм, как множество голосов, в котором учтены даже самые слабые голоса».
Продолжая тему, Жанар от себя заметила: «Я всегда стараюсь говорить людям, что феминизм это не всегда про женское. Феминизм это действительно большой идеологический и политический проект. Это такая машина, производящая новые смыслы. Мне кажется, это та теория и даже деятельность, которая позволит нам понять, что субъект имеет право, скажем так, на выбор себя, на выбор идентичности партнера — это о свободе субъекта».
О восточных женщинах и исламе
Переходя от общего к частному, то есть говоря уже конкретно о Казахстане, Мария Вильковская заметила: «В Казахстане сейчас ведется очень много разговоров о возвращении к корням, но эти корни постоянно переизобретаются, они как бы ненастоящие. У нас пытаются возрождать институт «келинок», и есть в Астане даже академии для женщин, где их учат, как правильно наливать чай, носить саукеле. На мой взгляд, это какие-то извращенные обуржуазившиеся, переизобретенные традиции, которые никогда не были свойственны казашкам».
Но, наверное, той существующей иерархической системе в обществе они выгодны, заметила Мария. «Потому что выгоднее иметь женщину, которая носит платок и бесконечно наливает чай, чем образованную, продвинутую, эмансипированную женщину, которая имеет свое мнение. Так проще с ней управляться».
С ней согласна Жанар Секербаева: «Казашки не всегда были покорные. У меня в голове, когда я говорю о казашках и вообще о женщинах, возникает такой образ, что это личность в первую очередь. Вот, например, казашки все могли сидеть в седле. Как же так, девушка сидит в седле не боком, как, например, было принято в викторианской Англии. Она сидит, как настоящий всадник. Она могла участвовать в сражениях, были батырши, это же не секрет, это известно. Так почему мы вдруг вспоминаем ислам, когда говорим о женщине, а не вспоминаем о кочевых традициях, о традициях языческих, которые были до религии, которая была привнесена».
«Если говорить об исламе, продолжила Жанар, — то можно вспомнить наш уважаемый парламент, который с 2001 года предлагал периодически узаконить многоженство. Это тоже было обусловлено тем, что ислам позволяет мужчине иметь четырех жен. Когда заговорили о многомужестве (это озвучила в свое время Бахыт Сыздыкова), депутаты сразу успокоились. Понимаете, когда привносится что-то с женской стороны, тут начинают вдруг задумываться. А представьте, что было бы,если о полиандрии заговорили вдруг в парламенте? Какая была бы реакция, какой скандал, все газеты бы пестрили, интернет-порталы, что женщины взбесились! Это же невозможно даже представить. Но о многоженстве речь идет постоянно с 2001 года».
В завершение Жанар призвала быть честными в отношении идеи легализации многоженства: «Надо говорить честно, закон о легализации любовниц, не надо прикрываться какими-то терминами, отсылать к какой-то религии. Я уважаю ислам за его миролюбие. Но не нужно извращать и утрировать».
…Мы перессказали лишь часть эфира. Полную его версию можно посмотреть на странице «R-студии» по адресу: https://www.youtube.com/watch?v=SRJD11gDy7A
«R-студия»
Похожие Записи
Об авторе: HAKAHYHE.kz
«За один стол с Ашимбаевым? Не сядем! Куда поехать отдохнуть от кризиса?»
