Казахстану пока не до толерантности
Зачем нужна толерантность? Ответ на этот вопрос искали участники дискуссии «Свой среди чужих, другой среди своих» на площадке АГ «Кипр» в Алматы. По мнению Нуржамал Преновой, консультанта ассоциации женщин с инвалидностью «Шырак», в нетолерантном обществе падает не только взаимное доверие, но и ВВП. Зато возрастает социальная напряженность и деградация ценностей.
Доклад Преновой назывался «Толерантность как принятие разнообразия», и в нем она пыталась объяснить, что мировое сообщество сейчас превращается в единый социум.
«Если ранее непонятное и неприемлемое существовало где-то далеко, то сейчас информационные технологии делают это близким и требующим немедленной реакции. В таком тесном взаимодействии резко возрастает опасность вражды», — сказала консультант.
В царстве стереотипов
Что касается Казахстана, то говорить о толерантности в стране крайне сложно. Во-первых, практически нет исследований вопроса. Во-вторых, гражданское общество мало занимается проблемой толерантности. В-третьих, эту тему не любят СМИ.
Так как Нуржамал Пренова занимается проблемами людей с инвалидностью, то примеры для доказательства нетолерантного отношения она взяла из этой же сферы. Так, по официальным данным, трудоустроены только 20% трудоспособных людей с инвалидностью. По неофициальным — 10%. Не представлены люди с ограниченными возможностями в органах власти. Гендерное равенство тоже не в тренде: в мажилисе только 25% женщин.
По мнению Преновой, даже сам термин «толерантность» мы понимаем неправильно: как терпимость, снисходительность, даже безразличие. Тогда как в английском это понятие означает «готовность без протеста воспринимать другого, уважение свободы других, поведения, образа мыслей, политических и других взглядов».
Кроме того, зачастую наблюдается узкое понимание толерантности как межэтнического и межнационального мира, тогда как в отношении трудовых мигрантов, бывших заключенных, сексуальных меньшинств и пр. царствуют стереотипы. Например, о людях с инвалидностью полагают, что они не могут жить самостоятельно; их надо жалеть; они не могут учиться; не могут вступать в брак; на всю жизнь остаются детьми. По данным Преновой, 77% женщин с инвалидностью отмечают в отношении к себе психологическое насилие (упреки, угрозы, оскорбления).
Обрисовав неприглядную картину, Пренова выдвинула свои предложения по улучшению ситуации. Нужно в первую очередь активизировать жизненную позицию самих инвалидов, создавать объединения, вовлекать их в процессы принятия решений, ну и, конечно, обеспечить им доступную среду.
«Это вопрос не к обывателям, а к власти», — возразила докладчице вице-президент Ассоциации семейных психотерапевтов и психологов Ирина Волкова.
Страшно в «Фейсбук» заглядывать
«Я не совсем понял, чего о нас хотят, — развел руками блогер Константин Нагаев. — У нас в стране 600 тысяч инвалидов, но их не видно. Иногда они сами социально не активны, они боятся, они иждивенчески настроены — их надо «вытаскивать». Я не вижу, чтобы их притесняли. Квоты для инвалидов в вузах — это унижение и для инвалидов, и для здоровых».
«Я тоже против квот, — согласился с Нагаевым главный редактор «Комсомольская правда — Казахстан» Асылбек Бисенбаев. — В Америке женщина становится депутатом в результате конкурентной борьбы и предоставления предвыборной платформы, а у нас — по квоте. Даст ли эффект, если структура общества будет повторяться в органах власти? Получится Верховный Совет СССР, где были шахтеры, трактористы, женщины и т. д.».
На его взгляд, квотирование — это попытка госчиновников решить проблему без участия гражданского общества. «Может ли быть толерантным недемократическое общество? — задался он вопросом и сам ответил: — Нет, в таком обществе существует дискриминация определенных категорий граждан — тех кто представляет реальную или мнимую угрозу действующей власти».
«На мой взгляд, у нас вопрос о толерантности вообще не стоит, — продолжил тему журналист Мади Мамбетов. — Стоит другая проблема — с дискриминацией. Женщины — это даже не меньшинство, это большинство граждан, но они не могут получить места в парламенте. Мы не справляемся с глобальными вещами — например стереотипом, что место женщин на кухне. Нам вовсе не до заимствованных проблем с толерантностью. У нас общая проблема с борьбой за свои права, у нас толком нет законных способов выражения своего несогласия».
Переводчик Эльвира Пак назвала два аспекта толерантности. Во-первых, она считает, что мы имеем дело с вопросом доверия к власти. «Даже проявления популизма необходимы, когда политические деятели протягивают руку и проявляют уважение к правам меньшинств», — заметила она. Во-вторых, нетолерантное отношение проявляется вовсе не в оскорблениях инвалидов.
«Дискуссии в Фейсбуке являют собой пример нетолерантности, — сказала она. — Как только звучит отличающиеся мнение, могут обрушиться с такой критикой и нетерпимостью! Что уж говорить, если эта часть общества, образованная и «продвинутая», так себя ведет».
«У нас низкая культура отношения к людям вообще, — согласилась с Эльвирой Пак Жанна Медыбаева из бюро образовательных технологий UniverSity. — Поэтому нужны примеры, как можно действовать, а не негатив».
Один из путей решения предложил Вениамин Алаев из центра реабилитации «Кенес». Сам имеющий инвалидность, он сумел получить высшее образование и ученую степень, завести семью.
«Когда люди меня видят впервые — они теряются, не понимают, что со мной делать. Стоит ему сказать слова сочувствия? Стоит ли ему помочь финансово?» — поделился он. Вениамин предлагает разъяснять, как обществу сосуществовать с людьми с инвалидностью. Для этого надо внедрять инвалидов в общество, начиная со среды самых маленьких детей. «Если мы начнем интеграцию с садика, потом школа, потом университет, мы научимся сосуществовать вместе», — сказал он.
О связи толерантности и ВВП
«По линии «власть — оппозиция» никакой толерантности нет, — начал выступление политолог, глава ЦАИ «Альтернатива» Андрей Чеботарев. — Но если брать вопрос шире, это не столько политическая, сколько социально-психологическая направленность общества. Толерантность не следует рассматривать только как отношение большинства к меньшинству. А насколько меньшинство толерантно к большинству? Я готов принять права меньшинства, но тогда, когда они не затрагивают мои права. Толерантность должна быть обоюдной. Если я уважаю ваши права и свободы, будьте добры, уважайте меня».
Общественный деятель Петр Своик, посомневавшись, надо ли писать особые законы о толерантности, обратил внимание на несуразности в существующем законодательстве Казахстана, в частности пресловутую 174 статью УК. «У нас можно получить срок за разжигание межнациональной розни — это понятно. Социальная рознь уже вызывает сомнения, но меня поставило в тупик наличие сословной розни», — напомнил он правовой казус.
Получается, что в стране до сих пор существуют сословия — страты общества, которые мы помним из учебника истории (дворяне, духовенство, купечество, мещанство). Выход здесь один — принимать нормальные законы. А для этого нужен нормально работающий парламент. «Надо от автортарно выстроенной модели переходить к обещанной президентом парламентаризации, передачи полномочий парламенту, реальной многопартийности, — сделал вывод Своик. — С инвалидами будет все хорошо, если со всем обществом будет хорошо».
Политологу Рустему Кадыржанову, который выступал в конце дискуссии, показалось, что вопрос толерантности обсуждался больше как вопрос гражданского общества. «И низкое состояние этой толерантности вытекает из того, что у нас нет гражданского общества, — сказал он и объяснил причины этого: — Постсоветское общество — это с социологической точки зрения атомизированное общество. Оно очень подвержено манипулированию пропагандой, отсюда90-процентный уровень доверия власти».
В социологии есть понятие «социальный капитал», продолжил эксперт. «Оно исследует уровень доверия в обществе. Без доверия общество становится рыхлым, слабым, а где слабо гражданское общество, там и слабая экономика. Уровень экономического развития во многом определяется тем, есть гражданское общество или нет», — сказал он.
В качестве примера Рустем Кадыржанов привел цифры: по статистике, в Казахстане инвалидов 3,7%, а в Европе — 10% («двенадцать» — подал реплику с места председатель ОО инвалидов «Намыс» Кайрат Иманалиев). «Это вызывает вопросы. Уровень травматизма у нас выше, уровень преступности выше, а медицины — ниже. Получается, что уровень инвалидности в три раза меньше, — недоумевает политолог. — Возможно, это государственная политика, которая направлена на занижение, так же как занижен уровень бедности, минимальной потребительской корзины. Это звенья одной цепи».
…С нашей точки зрения, слишком широко сформулированная тема не дала поводов для глубокого обсуждения. Но все же некоторые ценные замечания были высказаны. Их мы и представили в данном материале.
Татьяна ПАНЧЕНКО
Фото: Агентство E-Event
Похожие Записи
Об авторе: HAKAHYHE.kz
«И где этот потерпевший, кто он такой? Прогресс добрался до алматинского метро»
