Лучшее место для вербовки — тюрьма
В рядах ИГИЛ* сейчас воюют около 400 казахстанцев. Такие данные привел заместитель главы Комитета по делам религий Бахытжан Кулекеев в ходе дискуссии «Радикализация ислама». Но делает ли правительство Казахстана достаточно для того, чтобы число граждан РК среди экстремистов уменьшалось?
Собрать за круглый стол людей, которые по-разному задействованы в вопросах исламизации и радикализации религиозных течений, постарался «IWPR Казахстан».
Директор представительства Института по освещению войны и мира Александра Казакова особо отметила приглашения для средств массовой информации — ведь им придется освещать такую чувствительную тему. Однако из журналистов на обсуждение, прошедшее вчера в Алматы, мало кто явился, хотя для пишущей братии в наше время вполне реальны обвинения в разжигании розни или пропаганде экстремизма — стоит неграмотно раскрыть тему.
Заместитель председателя Комитета по делам религий Министерства культуры и спорта РК Бахытжан Кулекеев, начиная доклад, попросил журналистов не «искать ажиотажности, а правильно освещать события».В своем докладе «Государственная политика по предупреждению регионального радикализма и экстремизма в Республике Казахстан» г-н Кулекеев обозначил три рубежа госполитики. До 2011 религиозные отношения регулировались законом, принятым в еще 1992 году, напомнил он. Закон был весьма либеральным, и в Казахстане свободно вели деятельность множество организаций.
«Религия стала влиять на общественные отношения. Это был период активной экспансии, насаждения чуждой идеологии не в пользу традиционных духовных ценностей. Стали распространяться радикальные идеи, появились идеологи радикализма. В результате в 2010—11 годах было несколько терактов», — рассказал он.
Но правительство решительно взяло все в свои руки, образовало Агентство по делам религий, приняло новый закон, наладило отношения с основными религиозными группами, особенно с исламом. «Относительно закона было много критики, но опыт показал, что решение было правильным, — заметил докладчик. — Теперь зарубежные страны изучают наше законодательство».
Третий этап начался в прошлом года, когда активизировалось ИГИЛ, ставшее катализатором радикальных идей в казахстанском обществе. Теперь перед комитетом стоит задача объединить силы в противодействии не только идеологии ИГИЛ (запрещенная в России организация — ред.), но и вообще радикальным идеям для обеспечения мира и согласия в религиозной сфере.
«Если не будет внутреннего фактора, никогда не бывает внешнего. Надо начинать с себя. У нас достаточно факторов, чтобы наше население радикализировалось», — возразил предыдущему докладчику востоковед Нурлан Альниязов.Кто уходит в экстремистские организации, задался он вопросом и сам же ответил: прежде всего маргиналы в широком смысле слова. «Те, кто не смог социализироваться. Первые в списке — русскоязычная часть титульной нации. Они после обретения независимости выбыли из общества, стали чувствовать себя чужими. Вы можете проверить это по заявлениям ИГИЛ* — 90% говорят на русском, — отметил он — Они не обрели национальной идентичности, не смогли стать ни казахами, ни казахстанцами».
Вторая группа — оралманы, которые переехали в Казахстан, не зная русского языка. Третья — те, кто обучались за рубежом, они социализировались там, а вернувшись, стали маргиналами. «Четвертая группа — криминал. Тюрьма — очень удобное место вербовки. Четыре стены, никуда не уйдешь. Известно, что иногда проплачиватся, чтобы из одной тюрьмы в другую перекочевывали так называемые «шейхи», — продолжил докладчик.
Экстремисты используют труды известных авторов ислама, которые в свое время считались не экстремистами, а рефрматорами. «Они представляют альтернативу действующей власти и системе. Они говорят о справедливости, — объяснил г-н Альниязов. — Не секрет, что в стагнированных районах социальными лифтами занимаются экстремистские группировки, такие как «Хизб-ут-Тахрир»*.
Много моментов упускается властями, добавил востоковед, предложив убедиться в этом своими глазами, съездив в Карасайский район Алматинской области или село Узунагаш.
Следующий докладчик, секретарь совета улемов Духовного управления мусульман Казахстана (ДУМК), начальник отдела пропаганды Ершат Онгаров попробовал «перебить» доводы Альниязова цифрами охваченного его отделом населения. «32 теолога провели 406 встреч, на которых присутствовали 93 тысячи человек, из них около 70 тысяч — прихожане мечети и местные жители, 1006 — осужденные, 12 000 — работники госсектора, — сообщил он, назвав проделанную работу «колоссальной». — 264 квалифицированных имама провели 32 тысячи встреч в служебных, образовательных, культурных, исправительных учреждениях, охватив около миллиона человек».По данным г-на Онгарова, после этих мероприятий 561 верующий отреклись от деструктивных идеологий и вернулись к ханафитскому мазхабу (одна из богословско-правовых школ в исламе).
В конце глава совета улемов порекомендовал получать ответы на возникающие вопросы исключительно в структурах ДУМК, использовать литературу, прошедшую экспертизу Министерства культуры и информации, заходить на официальные сайты ДУМКа и слушать проповеди только представителей ДУМК.
Профессор Карлыгаш Нугуманова, директор Ассоциации политических исследований Астаны, однако, не считает, что убеждения экстремиста возможно изменить рациональными доводами. По ее мнению, радикал — это человек с поврежденным сознанием, он считает себя обладателем истины за счет приближения к богу. Экстремисты схожи с субкультурными группами. Готы и эмо отличаются от джихадистов только идеологией, заметила она.У пропагандистов джихада простые и понятные лозунги, ничего заумного, они высоко квалифицированы и владеют современными технологиями убеждения. «Бороться с ними тоже должны люди с хорошей подготовкой. Мы тоже должны учить спичрайтерству, коучингу», — предложила меры г-жа Нугуманова.
Более широкий взгляд продемонстрировал политолог Есенжол Алияров. «В странах, где живут мусульмане, не решены социальные вопросы, эти государства нестабильны. Зачастую государство ограничивает людей в совершении религиозных действий, что вызывает противодействие, — сказал он.
— Радикализации происходит только по воле политических деятелей. Пока не будет искоренена коррупция, пока молодому человеку не будет дана возможность использовать весь свой потенциал, будет радикализм — религиозный, бытовой, политический. Все это последствия неумной политики наших государств. Ни одна религия не призывает убивать человека».Но если радикалы придут к власти, улучшать жизнь они не будут. Если устранить несправедливость — «проблемы исчезнут и возвышаться будет не над чем», не согласилась с г-ном Алияровым еще одна участница обсуждения Юлия Денисенко, директор ОЮЛ «Ассоциация центров исследования религий». Не стоит считать ханафитский мазхаб лекарством от радикализма, считает она. «Аль-Каида» на 90% состоит из ханафитов, «Талибан» на 100% привержен ханафитского мазхабу.«Прогресса можно достичь, сформировав действующий пул журналистов, обучив их стандартам освещения религиозной тематики, — высказала свое мнение теолог. — Например, интерпретация понятий — здесь дискуссии ни к чему; правовые вопросы, в том числе чтобы журналист сумел избежать судебных исков и обвинений в пропаганде экстремизма».
…Не будучи специалистом в религиоведении, все же решусь предположить, что душеспасительные беседы имамов и написанные по заданным стандартам статьи в прессе вряд ли вернут на родину казахстанских «джихадистов». Дай бог, чтобы новые туда не уехали…
Татьяна ПАНЧЕНКО
27.11.2015
Похожие Записи
Об авторе: HAKAHYHE.kz
«Акимат, дай горожанам порулить! Казахстану пора «завязать» с многовекторностью»
