Надежда — не метод, но в Казахстане все по-другому
Некомпетентные госорганы и коррупция ведут к неэффективным результатам любой индустриальной политики, считает бывший глава Нацбанка Казахстана Григорий Марченко. Поэтому годы дорогой нефти мало что дали Казахстану и России. Чем закончится кризис для тех стран, чья экономика до сих пор зависит от цен на природные ресурсы? Ответы на этот и другие вопросы читайте ниже.
Когда в Казахстане все готовились к Наурызу, который вывел казахстанцев из рабочего ритма на пять дней, в эфире российского телеканала «Россия 24» экс-председатель Национального банка РК высказывал свое видение ситуации на валютном рынке России и Казахстана и экономики в целом в наших странах. Эти вопросы, безусловно, волнуют всех жителей наших стран, поэтому мы решили подробней рассказать, каким получился в итоге разговор с казахстанским банкиром.
Разговор в студии начался с обсуждения кредитно-денежной политики: бизнес ждет снижения ставок, хотя понимает, что в рамках существующей системы возможностей для маневра не много и перспектив не видно. Поэтому главный вопрос, адресованный Григорию Александровичу, сводился к тому, что можно сделать в сложившейся ситуации.
Немец доверяет Бундесбанку
К сожалению, порадовать зрителей «России 24» экс-главе Нацбанка было нечем: «В шоковой ситуации, когда цены на нефть упали, сейчас у нас нет активной ни денежно-кредитной, ни курсовой политики. Эти вещи связаны между собой. Можно через предложение денег проводить какое-то регулирование либо через управление курсом. Сейчас, получается, курс привязан к цене на нефть».
При этом он заметил, что методик на этот счет никаких выработано не было. Ситуация в России усугубляется тем, что в стране нет достаточных резервов для того, чтобы проводить интервенции, с одной стороны, а с другой стороны — с декабря 2014 года нет доверия Центральному банку.
Заметив, что в Казахстане есть резервы для интервенции, Григорий Марченко сразу же заметил, что это не спасает ситуации, потом у что «у нас после трех девальваций за полтора года тоже нет доверия к Центральному банку» Это, по его мнению, вещи институциональные.
В качестве примера Марченко напомнил ситуацию, когда в ФРГ была устойчивая немецкая марка: «Немец может не доверять своему врачу, немец может не доверять своему священнику, но немец доверяет Бундесбанку». Что же касается Казахстана и России, то доверие придется восстанавливать долго, так как курсовой политики нет ни там, ни там.
Что касается денежно-кредитной политики, то спикер в качестве примера не стал брать Россию, где уровень долларизации не настолько высок, как в «других странах». Под другими странами Григорий Александрович явно имел в виду Казахстан, где объема наличной валюты никто толком не знает, «но он реально раза в полтора больше, чем объем национальной валюты». Центральный банк, по его мнению, контролирует только 40% от общего объема наличной валюты. «По вкладам населения — больше 80% в иностранной валюте. По депозитам предприятий — 60% в иностранной валюте. И плюс сейчас идут разговоры про криптовалюты и денежные суррогаты, т. е. apple, google, IBM и прочие товарищи начинают выпускать то, что на самом деле никакими деньгами не является».
О какой денежно-кредитной политике можно говорить, если главный банк контролирует 30-40% от общего объема наличных денег, а будет контролировать еще меньше, задался резонным вопросом Григорий Марченко. «(Нацбанк) проводит движения, меняет резервные требования, повышает и понижает ставки. Но это распространяется на треть от денежной массы. Он не может регулировать предложение наличных долларов и евро», — пояснил он.
К слову, он заметил, что в Казахстане Нацбанк предлагал заняться электронными деньгами еще в 2012 году, «но тогда наше банковское лобби при правительстве Серика Ахметова заблокировало», — с долей сарказма заметил Григорий Александрович. Если центробанки не хотят запрещать иностранную валюту, а «Центробанк не выпускает собственную электронную валюту, как он будет конкурировать со всеми остальными?», — задал еще один риторический вопрос собеседник телеканала.
Однако варианты решения проблем есть, например новый продукт — блок-чейн GSMT. Этот опыт уже используется в Китае, так что все крупные разработчики IT-продуктов начали двигаться в систему финансовых платежей и расчетов. И это, по словам банкира, показатель того, что они чувствуют: банковская система работает не так хорошо, как хотелось бы. И это естественно. Еще в 90-е годы Григорий Марченко цитировал американского коммерсанта 30-х годов, который говорил: «Банковские функции являются необходимыми, банки как институты не являются необходимыми».
«И это правда, — считает Григорий Александрович, — есть целый ряд функций, и к ним в частности относится платежная система, которую можно построить таким образом, что коммерческие банки в ней будут не нужны. Если в стране есть нормальная почтово-сберегательная система, все основные платежи, которые нужны для 90% населения, они могут проводить через нее. А если кто-то хочет покупать ценные бумаги, играть на рынке деривативов или валютном рынке, то для них — коммерческие банки. Но если вы «попадете», то государство здесь не причем».
Судя по всему, эта мысль давно не дает покоя Григорию Марченко, однако ведущий его вернул к «нашей действительности», переформулировав вопрос: «Таргетирования инфляции в нынешних условиях вообще работает?». На что Григорий Александрович отреагировал так знакомо для казахстанских журналистов: «Ну я вам уже три раза сказал!» А затем еще раз по полочкам начал раскладывать свое видение ситуации: «И в России, и в Казахстане, и в Азербайджане и в других странах — экспортерах нефти было 14 лет высоких цен. Мы за это время получили большой объем сверхдоходов, у вас (России) эта цифра оценивается в 2,5 триллиона долларов, у нас 270-280 миллиардов долларов… Одно правильное решение в разное время мы приняли — создание Национального фонда. Часть денег нужно было сохранить на черный день. Остальные деньги нужно было инвестировать в создание новой экономики».
Индустриализация — это нефть минус коррупция?
Что касается этой самой «новой экономики», то, по словам банкира, это планировалось сделать, запускались программы по диверсификации, что-то строили… «В принципе, когда сейчас цены на нефть упали, если бы мы все были успешны и построили ту самую экономику рядом, которая бы не зависела от сырья, то не было бы тех трагических падений курсов, потому что мы бы экспортировали что-то другое, — «открыл он Америку» и продолжил: — К сожалению, часть денег была инвестирована неудачно, часть денег исчезла в неизвестном направлении и часть денег мы потратили на потребление, на важные ОБЪЕКТЫ». Слово объекты Григорий Александрович особо подчеркнул и даже расшифровал, что именно он имел в виду, например сочинскую Олимпиаду.
Ну а сейчас мы имеем, что имеем: «Зависимость от сырья, через 14 лет высоких цен на нефть и металлы, только возросла. Поэтому наша главная общая ошибка в том, что мы понимали необходимость диверсификации и говорили о ней, но, к сожалению, не получилось. Дополнительный блок защиты у нас не создан… курсовой политики нет, а все зависит от цен на нефть».
Возвращаясь к «новой экономике», банкир вспомнил книгу с говорящим названием «Надежда — это не метод» и пояснил: «У нас же получается «надежда» — и метод, и стратегия, и политика. И все друг друга спрашивают: «Когда же поднимутся цены на нефть?» Что нужно хорошо работать и при низких ценах на нефть, мы вроде как все понимаем, но… системного подхода нет на глобальном уровне, где нужно перестраивать финансовый сектор полностью. Его региональный уровень мы тоже не выстроили, а на национальном уровне нет системного подхода в плане преодоления последствий кризиса».
Он даже заметил, что, несмотря на масштабы сегодняшнего кризиса, реальных действий наблюдается меньше, чем в начале 90-х, в 1998 году или даже в 2008 году.
«Все на самом деле упирается в людей!» — сделал главный вывод Григорий Александрович. «Долгое время экономисты искренне считали, что индустриальная политика заканчивается расходами и убытками для государства. Но сейчас это мнение они поменяли! — констатировал он. — Они признали, что когда государство эффективное и некоррумпированное, индустриальная политика имеет смысл, как это было Японии, Южной Корее, Сингапуре. Но когда госорганы не очень компетентны и присутствует коррупция, тогда индустриальная политика приводит к ухудшению ситуации», — подвел неутешительный итог Григорий Марченко.
После этого ведущий программы на «России 24» не стал рисковать и перестал расспрашивать о рецептах выхода из кризиса, предложив поставить многоточие, с чем согласился Григорий Александрович, но при этом заметил: «Людей больше всего пугает неопределенность. Что будет через год, реально никто не знает».
Нам же остается согласиться с Григорием Александровичем, однако напомнив, что из 14 «тучных» лет по крайней мере восемь лет он сидел в кресле руководителя главного финансового института страны. Так что в нынешнем кризисе есть и доля его «участия».
Оксана МАКУШИНА
Похожие Записи
Об авторе: HAKAHYHE.kz
«На парламентском фронте без перемен Асет Матаев помещен под домашний арест»
