«В решении видно, что судья уводит от сути»
Получив на руки решение суда апелляционной инстанции, мы воочию убедились: фемида в Казахстане слепа, глуха, лишена здравого смысла и к тому же еще не умеет читать. Иначе объяснить решение по иску «Казкоммерцбанка» к журналисту сайта сложно.
О том, как алматинский городской суд рассматривал апелляционную жалобу нашего журналиста Гузяль Байдалиновой на решение Медеуского суда о взыскании с нее 20 000 000 тенге в пользу «Казкома», мы рассказали в репортаже «О «Казкоме» либо хорошо, либо ничего».
Судья второй инстанции вслед за первым проигнорировал, что статьи 141 и 143 Гражданского кодекса РК были изменены еще в 2011 году, и применил их в старой редакции, то есть взыскал с журналиста моральный вред, якобы нанесенный банку письмом читателя.
Как такое стало возможно, мы решили спросить у Сергея Уткина, юриста, который представлял интересы Гузяль Байдалиновой в суде.
— Сергей, в итоге за что именно Гузяль должна заплатить 20 миллионов?
— Суд первой инстанции установил, что банку нанесен неимущественный вред, так как изначально банк требовал компенсации за нарушение деловой репутации. При этом нужно четко понимать, что неимущественный и моральный вред — это одно и то же. Думаю, судья, который выносил решение в первой инстанции, тоже это понимает, поэтому закамуфлировал «моральный» словом «неимущественный».
Но по сути, как я уже сказал, это одно и то же. И в нормативном постановлении Верховного суда это четко прописано: «моральный вред» и рядом в скобках — «неимущественный вред». Получается, что фактически суд первой инстанции взыскал с Гузяль моральный вред за то, что «Казкому» был причинен ущерб деловой репутации.
— Вы в суде неоднократно говорили, что юридическое лицо не может требовать компенсации за неимущественный вред…
— Да. Дело в том, что до 2011 года такая формулировка была возможна, и за ущемление деловой репутации предъявлялись иски и взыскивали неимущественный вред. Но в 2011 году внесли изменения в Гражданский кодекс, где законодатель прямо написал: юридическое лицо вправе защищать свои личные неимущественные права, например, деловую репутацию, но в этом случае взыскивается не моральный вред, а убытки. Соответственно, юридическое лицо в отличии от физического лица должно доказывать убытки.
— Чем конкретно отличаются «убытки» от «вреда»?
— Убытки — это конкретные расходы. Есть прямой ущерб, он доказывается денежными затратами, понесенными в связи с ущербом деловой репутации. Если юридическое лицо не понесло прямых убытков и прямых расходов, но могло получить, заработать какие-то деньги, то это называется упущенная выгода. Например, банк мог получить какие-то проценты по депозитам, по кредитам и т.д., но клиенты от них ушли из-за опубликованной статьи, и они, соответственно, не получили за этого денег.
— Но банк же ничего такого не доказал…
— Они не стали это доказывать и предъявили не понятно что. В завершение суда первой инстанции представитель «Казкома» почему-то принесла как доказательства копии документов, куда входили их договора на рекламу и PR. Этим они пытались показать, что понесли ущерб, который причинен ущемлением их деловой репутации. Но суд первой инстанции реальным ущербом не занимался вообще. Он не написал ни одной фразы про убытки «Казкома». Суд написал, что в связи с нарушением деловой репутации «Казкоммерцбанку» был причинен неимущественный вред. То есть поверил банку на слово, без доказательств.
— Суд на апелляции тоже оказался таким же доверчивым?
— Судья второй инстанции задавал вопросы про расходы на рекламу и PR, пытался какой-торасчет получить, спрашивал их: вы произвели расходов на 109 миллионов, а представили документов на 24 млн, как одно с другим соотносится? Почему именно из-за публикации этого материала произошли вот эти расходы? Каким образом вы рассчитали это? Но юрист «Казкома» ничего на это не смогла ответить.
— Но в итоге апелляционный суд фактически полностью повторил решение первой инстанции…
— В решении суда второй инстанции говорится об ущербе, а не убытках, тем самым подразумевается моральный ущерб. Ту норму, что была предусмотрена в новой редакции статьей 143, 141 Гражданского кодекса судья не применяет. Он ссылается на эти же статьи, на постановление Верховного суда, но получается, что в старой редакции.
При этом судья слышал наши доводы. Думаю, он прекрасно отличает старую и новую редакцию в кодексе, но поскольку решил не исправлять решение суда первой инстанции, то и свое решение адаптировал под тот вариант. Он пишет в решении постоянно про ущерб, а не про убытки. Для обывателя нет принципиальной разницы, а с юридической точки зрения — это уход от истинного смысла.
В решении четко видно, что судья уводит от сути, применяя формулировки «с принципами достаточности», «разумности», «справедливости» — это все относится к моральному вреду. Для компенсации морального вреда нет же никакой формулы, по которой он рассчитывается, только субъективные ощущения. И именно эти же слова судья использует, обосновывая те самые 20 миллионов, которые требует «Казком». На самом деле сам истец должен обосновывать эти 20 миллионов конкретными доказательствами.
— Может, есть какая-та комиссия, которая отслеживает компетентность судей? Это же нонсенс — применять редакцию кодекса, которая уже четыре года не действует!
— Есть дисциплинарная комиссия для судей, но она рассматривает дисциплинарные нарушения судей. Если, допустим, судья был пьяный на процессе, сквернословил, кинул чем-нибудьв сидящего на процессе, т.е. совершал какие-то вещи, не связанные с вынесением судебного акта — вот за это его можно привлечь к дисциплинарной ответственности. А если речь идет о том, что он неправильно применил закон, то дисциплинарная комиссия не будет это рассматривать. Она скажет: вы имеете право обращаться в вышестоящие судебные инстанции и обжаловать этот судебный акт.
Если вышестоящая инстанция отменит этот акт, признает его не законным, то тогда дисциплинарная комиссия уже сможет рассмотреть действия судьи в связи с вынесением незаконного судебного акта. А пока не отменили судебный акт, он считается абсолютно законным.
— Если бы статья на нашем сайте действительно оказала какое-то действие на деловую репутацию банка, то какой в этом случае должен быть алгоритм процессуальных действий?
— Если публикация не соответствует действительности, порочит деловую репутацию, то тогда наказание должно быть в виде публикации опровержения и в виде взыскания убытков. Но к случаю с статьей, опубликованной на «Накануне.kz» это не относится, потому что опубликовано мнение, а не распространены сведения, не соответствующие действительности. Мнение не может соответствовать или не соответствовать действительности. Я вот говорю, что «Казкоммерцбанк» плохой, и суд не может установить, плохой он ли хороший.
— В судах обеих инстанциях поднимался вопрос, что же все-таки в статье было — утверждение или мнение. Могла ли филологическая экспертиза дать ответ на этот вопрос?
— Конечно, экспертиза могла бы установить — это все-таки мнение или это публикация о факте. У нас изначально именно об этом был спор: «Казком» говорил в своем исковом заявлении, что мы утверждаем. Мы же настаивали, что это предположение, мнение. И суд должен был назначить экспертизу.
— Есть ли какой-то способ отменить это незаконное решение суда?
— По закону один способ — это обжаловать в вышестоящие инстанции. Согласно международным соглашениям есть еще второй способ — обращаться в комитет ООН по правам человека.
Оксана МАКУШИНА
11.09.2015
Похожие Записи
Об авторе: HAKAHYHE.kz
«Все дорожает Дастан Кадыржанов: «Элита в ожидании Судного дня»»
