Казком против Накануне.kz: прикопаться можно и к столбу!
Сайт «Накануне.kz» «обидел» «Казком» аж на 25 000 000 тенге. Об этом журналисты узнали из иска банка. Не понравилось руководству фининститута письмо читателя с неудобными вопросами, которые сайт ретранслировал.
Суть дела в следующем: 15 октября 2014 года (да-да, больше чем полгода назад) на сайте было опубликовано письмо читателя под заголовком «Новые па в марлезонском балете «Казкома». Примечательно, что сразу после публикации банк никоим образом не отреагировал на данную публикацию, однако в апреле 2015-го вдруг спохватился и подал иск на журналистов, потребовав убрать письмо с сайта и выплатить банку 25 миллионов тенге в качестве компенсации за ущемление деловой репутации.
Неделю назад прошло первое заседание, где банку было предложено урегулировать ситуацию в досудебном порядке, однако банк занял жесткую позицию — видимо, иск этот появился совсем неслучайно. Как было дело, читайте в нашем репортаже.
Перед началом судебного разбирательства судья Нурлан Мусагалиев разъяснил права и обязанности сторонам, после чего стандартно спросил, имеются ли ходатайства, заявления и есть ли доверие суду.
Представитель от «Казкома» Альмира Алипинова зачитала исковое заявление банка, после чего суд предложил задать вопросы ответчику.
Вопросов было достаточно. Представитель сайта Сергей Уткин уточнил, в какой форме оппоненты видят статью: в форме утверждения, предположения, подозрения или версии? Г-жа Алипинова ответила вопросом на вопрос: «Какое это имеет отношение к понятию публикации?»
Сергей Уткин, пояснил, что это имеет отношение к степени ответственности за публикацию: «Вы в своем иске преподносите так, как будто на «НАКАНУНЕ.kz» эти сведения, которые вы указываете, были распространены в форме утверждения. Это действительно так?»
Было очевидно, что вопрос не нравится представителю «Казкома», но ей пришлось ответить: «По тексту мы слово «предполагаем» нигде не встретили, мы не встретили ссылку на то, что это фантазия автора. Речь идет о том, что конкретные утверждения имеют место, конкретные указаны фамилии, конкретные указаны суммы. В данном случае идет речь именно не о предположениях, а об утверждениях».
Почему-то юрист банка не упомянула о самом важном моменте: статья целиком и полностью построена на письме читателя, и редакция задается вопросом, который возник у читателя.
Тогда Уткин предложил пройтись прямо по статье, по конкретным фразам: ведь в тексте есть множество слов, выражающих предположение («якобы», «по версии автора письма» и т.д.) Но тут вмешался судья, заметив, что «ответ услышали и не надо переубеждать истца». Но юрист настаивал: важно выяснить у сторон, есть спор или нет. «Если стороны по-разному воспринимают смысл фраз, то, возможно, придется и филологическую экспертизу назначать», — предположил Уткин он.
Юрист банка не согласилась с ним: «В данном случае не обсуждается филологический момент утверждения либо предположения. Речь идет о том, соответствуют действительности или нет сведения, которые вы опубликовали. И филологическая экспертиза в данном случае может иметь место только относительно того, носят негативный характер или не носят негативного характера сведения. Если же сейчас мы обсуждаем вопрос, предположение это или утверждение, то этим экспертиза не занимается (!)»
Ошарашенный таким заявлением Сергей Уткин попытался возразить, но представитель истца, заметно нервничая, начала требовать конкретных вопросов. Она заявила, что прежде, чем публиковать информацию, журналисты обязаны ее проверять и никаких предположений быть не должно (!!!).
Чем дальше в лес…
«Пройтись по тексту» все же пришлось, и здесь выяснилось, что фразы, приведенные в иске, вырваны из контекста. Ответчики обоснованно настаивали на том, что эти же предложения, взятые вместе с предыдущими и последующими, меняют смысл с утвердительных на на предположительные.
При этом Сергей Уткин отметил, что версии, предположения, подозрения звучат во всех СМИ, даже в «Казахстанской правде» и на «Хабаре». Он подчеркнул, что это считается нормальным в любом цивилизованном обществе, в том числе в Казахстане. А банк специально в иске приводит только отдельные фразы, исключив другие предложения, определяющие весь текст как предположительный, носящий характер версии.
«Нарушают ли другие фразы статьи права банка, наносят ущерб деловой репутации банка или нет?» — поинтересовался Уткин. Едва слышно Альмира Алипинова ответила, что не нарушают. После чего Сергей спросил, зачем же тогда банк требует удалить всю статью, и предложил подкорректировать исковое заявление.
Далее юрист Уткин зачитал заключительное предложение статьи: «Если допустить, что эта история достоверна хотя бы на 70-80%, то становится понятно, почему ее герои предпочитают молчать» и задал еще один вопрос: «Вы это предложение оцениваете как утверждение всей этой истории, которая была опубликована или как предположение?» Альмира Алипинова сочла, что большей частью это утверждение, потому что журналист в этом случае оценивает предоставленные сведения как достоверные.
После долгих баталий с «утверждениями» и «предположениями» Сергей Уткин перешел к другому вопроса иска — сумме ущерба. «Скажите у банка прямой ущерб или упущенная выгода?» — задал он уточняющий вопрос.
На что г-жа Алипинова сказала, что «речь идет о компенсации ущерба, причиненного деловой репутации. В данном контексте, в иске не идет речь о прямом ущербе. А об упущенной выгоде там вообще не говорится ничего».
Юристу Уткину оставалось только провести ликбез для представителя банка: «К сожалению, нет третьего варианта. Есть только два варианта по 9 статье ГПК: либо прямой ущерб, либо упущенная выгода. Третьего нет». Но г-жа Алипинова не сворачивала с выбранного пути: «В настоящем случае идет речь о компенсации ущерба, причиненного деловой репутации. О прямых убытках, о неполученной выгоде здесь речи не идет. Речь не идет о материальном ущербе».
«Я правильно понял: нет прямого ущерба и нет ущерба в виде упущенной выгоды?» — удивился Сергей, но прямого ответа так и не получил: «Вопроса о том, что нет прямого ущерба здесь не обсуждается». После этого даже судья не выдержал и потребовал от истца дать прямой ответ: есть ли прямой ущерб или упущенная выгода?
И тут прозвучал такой ответ: «Мы его размер не подсчитывали, ущерб нанесен материальный, но его сумму мы здесь не рассматриваем, и сумму эту не предполагаем как взыскание, поэтому речь идет только о компенсации…»
«Представитель истца, суд правильно понял: 25 миллионов, которые вы просите взыскать с Байдалиновой, это не является прямым ущербом и это не является упущенной выгодой?» — не поверил своим ушам судья. «Нет, это к расчетам такого рода не относится», — подтвердила юрист.
Тут не удержался Сергей Уткин и вставил свой вопрос: «Тогда каким образом вы определили сумму 25 миллионов тенге?» Представитель истца отчеканила: «Компенсация морального вреда и ущерба деловой репутации в денежном выражении определяется истцом самостоятельно, исходя из его внутреннего убеждения или убеждения банка. Нет нигде расчетов морального вреда». «Но это не моральный вред!» — пытался втолковать Уткин.
На этом препирательстве первое заседание и завершилось. Как пройдет второе — узнаем уже сегодня.
РЕДАКЦИЯ
Похожие Записи
Об авторе: HAKAHYHE.kz
2 ответов на Казком против Накануне.kz: прикопаться можно и к столбу!
«Казахстанцы стали покупать меньше внутри страны Вчера суд с «Казкомом», сегодня — порно!»
Аккуратнее, господа журналисты. Речь идёт о статье 9 Гражданского кодекса (ГК), а не Гражданского процессуального кодекса (ГПК). А вообще интересно, что юрист банка путает убытки (реальный ущерб или упущенную выгоду) и моральный вред, и не знает, что с 2011 года моральный вред (в том числе и в отношении деловой репутации) не возмещается юридическим лицам. Как-то в Казкоме с юристами не очень….
Господа журналисты вы в курсе, что квартиры в Шахристане есть у членов семьи Нуржана Субханбердина, а так же Ахмеджана Есимова. Думаю вам нужно это тоже опубликовать.